В рабануте в кабинет к раввину открылась дверь, и показались молодой, атлетического сложения, парень и довольно симпатичная, явно еврейского происхождения, девушка. - Разрешите? – спросил парень. - Да. Да, входите! - пригласил их раввин. – Вы, я вижу, ко мне последние? У вас время, кажется, на 17.00? Нет? На 14.00. Что вы говорите! – А потом добавил - Что поделаешь, сейчас осень – время свадеб. И все хотят отпраздновать такое событие по- нашему, по-еврейски: с хупой, с раввином – как положено. Вы же сами видели, сколько пар сидело у нас сегодня в коридоре. И мы просто не успеваем вас принять, со всеми поговорить. Проходите, присаживайтесь. Вы скоро станете мужем и женой. И надо всем нам убедиться, что вы оба – евреи, что в вашей родне были всегда только евреи. И узнать, что вы никогда не были женаты, что вы по настоящему, раз и навсегда, любите друг друга, и что наши еврейские традиции для вас далеко не на последнем месте. Вот я живу в большом десятиэтажном доме напротив рабанута. Жильцы в нашем доме, кажется, все евреи: говорят между собою на иврите, соблюдают кашрут, отмечают все еврейские праздники. Некоторые даже ходят в синагогу. И что я каждый день вижу? А вижу я, как во дворе на детской площадке мамы и бабушки, гуляя с детьми, общаются с ними: «Ричард, Стив, подойдите, пожалуйста, к бабушке!», «Лючия, Маргарет, не обсыпайтесь песком!», «Дженни, отдай Луизе ведёрко! Оно не твоё!» И думаю я сам себе, где это наши веропослушные папы и мамы понахватались таких не еврейских имён? Вот и думай теперь о национальности…. Да ладно, хватит о грустном. Смотрю я на вас: красивая, молодая, еврейская парочка. Я заранее уверен, что у вас будет крепкая еврейская семья. Ведь евреи особенный народ: уж если влюбляются, то один раз и на всю жизнь. Рав, сидящий рядом за столом, посмотрел на нашего рава, улыбнулся и, немного наклонившись к нему, шёпотом произнёс: - Раз и на всю жизнь. И так три раза, и каждый раз впервые, и на всю жизнь, как у тебя. - Шекет, шлимазел, шекет, не забывай, мы на работе. – А потом, сделав дежурную улыбку, обратился к посетителям, - Извините, у нас иногда возникают проблемы, не связанные с работой. Итак, Вы родились здесь в Израиле? – спросил он у жениха. - Нет, я родился в небольшом молдавском городке, - подсовывая раввину своё свидетельство о рождении, ответил парень. - Ба! Так Вы, значит, тоже из Молдавии? – обрадовался раввин, - Так что же вы молчали? Вот бы никогда не поверил! А я думал, что из Молдавии все евреи давно уже выехали к нам в Израиль, а оказывается, нет. Скажите, там, в Молдавии ещё остались евреи? Ты только подумай, остались! А вы мне не подскажете, чего они там ждут? Может, оскорблений или даже погромов? А может, им в этой Молдавии совсем и неплохо сейчас живётся? Платят им хорошие деньги, а молдаване для них, как близкие родственники, общаются с евреями только на нашем еврейском языке? Да ладно, Бог с ними. В конце концов, каждый решает за себя, где ему жить, как и с кем. А мы можем им только помочь в этом. – Он помолчал, а затем продолжил расспрашивать: - Скажите, Семён, кажется, так вы записаны в своих документах, были ли в Молдавии еврейские семьи, в которых хоть один из родственников был не еврей, русский или молдаван? А в вашей семье таких случаев не было? - Не было, - еле сдерживаясь, ответил юноша. - Ша! Ша! Не надо всё, сказанное мною, принимать в штыки! Нет, так нет. Это я спрашиваю тебя просто так, на всякий случай. А скажите мне, Сёма, - растягивая слова, продолжал наседать раввин, - а в вашем городке в Молдавии были у вас соседи и русские, и молдаване? Да? И со всеми вы дружили и ходили друг другу в гости? И многие, я вижу по фотографии, имели свои сады, огороды. Как всё это здорово! Я бы и сейчас обменял свою четырехкомнатную квартиру на собственный домик со своим участком. Какая красота! Утром пошёл на огород, сорвал себе на завтрак пару помидор, лучок, огурчик. И всё это свежее, без всяких химикатов! Да, мечты, мечты… - Он снова помолчал. - А скажите мне, Сёма, а утки, куры в вашем хозяйстве были? Были. Это хорошо. А молдаване в своих хозяйствах держали, наверное, и кабанчиков? А почему бы и нет? Есть мясо и для себя, и для продажи. Выгодно. А вы кабанчиков не держали? Не злитесь на меня, не злитесь! Значит, я правильно понял: молдаване и русские держали в своих хозяйствах кабанчиков, а евреи не держали. И правильно! Зачем их держать, если их мясо не кошерное. Поехали дальше. Я слышал, что в Молдавии предприниматели рассчитываются с рабочими валютой, долларами. Это правда? Вот это жизнь! Есть у тебя работа, а зарплата в долларах. А сколько долларов они получают, если не секрет? - И сто, и сто пятьдесят. - А скажите мне, Семён, и этих денег на жизнь хватает? - Хватает, ещё и остаётся, - усмехнулся Семён. - Посмею поинтересоваться, и что эти простые смертные делают с этими деньгами, которые остаются? - Разве не понятно? – сделал удивлённое лицо Семён. – Тратят, да ещё и не хватает. - Знаете, Семён, а я им сочувствую. Я приношу домой каждый месяц чуть больше, чем сто долларов. И что вы думаете? Мне их тоже не хватает. У дочки скоро родится второй ребёнок, и комнат в квартире перестанет хватать. И сын с друзьями хочет после службы съездить посмотреть, что это за страна такая – Аргентина. Ну, как мне ему не дать на дорогу пару тысяч зелёных? Ведь три года почти парень отслужил в элитных войсках. Он у меня парень хороший и еврей настоящий, что сверху, что пониже. Ровно на седьмой день в присутствии гостей уважаемый раввин сделал ему обрезание. Послушай, Семён, можно спросить у тебя что-то по секрету? – растянув свои губы в искусственной улыбке, спросил раввин. Семен наклонился к раввину и, не сбавляя голоса, сказал: - Я со всех сторон настоящий еврей: постриженный, побритый и даже обрезанный! - Тише, тише, - отдёрнул голову раввин, - не дай Бог, тебя кто-то услышит. Да и кричать мне на ухо не надо. Я, слава Богу, ещё не глухой, - а потом, подмигнув Семёну, похвалил его – Это очень хорошо, что ты у нас в полном боевом. Скажи, а твоя невеста уже знает, что ты со всех сторон, что сверху, что снизу, настоящий еврей? - После свадьбы узнает, даю вам слово, - успокоил рава Семён. - Хорошо, хорошо, я не сомневаюсь, что узнает. Ну, с женихом мы, кажется, немного разобрались, а сейчас очередь невесты показать свои документы. Это все документы ваши? Очень хорошо, что ваши. А то иногда можно по ошибке принести свидетельство о рождении своей подруги, которая имеет такое же отношение к еврейству, Как я, настоящий верующий раввин, к буддизму. Это ваши документы? Так - ваши. Не нервничайте так, я верю, что эти документы подлинные и ваши…. Так и где ты родилась? В Ашкелоне или в Ашдоде – сейчас посмотрим…. Ага, вот написано: Кац Сара Лейбовна родилась в городе Бобруйске. Девушка, не помогайте мне читать. Я и сам умею читать и на русском, и на белорусском. Знаете, дорогая моя, я читаю ваши документы, и мне просто не верится, что вы родились в моём Бобруйске. - Значит, Вы тоже родились в Бобруйске? – обрадовалась земляку невеста. - А где мог я ещё родиться, как не в Бобруйске? – удивлённо развёл руками раввин. - А Вы помните наш Бобруйск? Так я могу вам рассказать, где я там жил. Помните в Бобруйске центральную площадь? Ну, правильно, где стоит памятник Ленину. Та с одной стороны универсальный магазин, а напротив магазин «Детский мир». Так там, в том доме, где «Детский мир», на третьем этаже я и жил. Что Вы говорите! И Вы жили в том же доме? Ах! Какие были у нас там квартиры! Большие комнаты, высокие потолки. Жили мы с тобой в одном доме, но что-то тебя я никак не припомню…. Вот, теперь по твоим документам я во всём разобрался: ты уехала в Израиль, когда тебе было всего девять лет, а я из Бобруйска уехал за двадцать лет до твоего рождения. Вот поэтому в нашем Бобруйске мы никогда не встречались. А какой наш город красавец! Я по сегодняшний день забыть его не могу. Идёшь, бывало, по городу, а по улицам люди идут, каждый по своим делам. И любого останови и спроси, о чём хочешь хоть на русском, хоть на нашем еврейском, и каждый тебе ответит на том языке, на котором ты его спросишь. Помню, остановил я на Дзержинской улице чистокровного белоруса в фуфайке нараспашку, с полной сумкой свежей рыбы, и спрашиваю на идиш: « Ин велхе кром ду гикефт зе фиш (в каком магазине ты купил эту рыбу)? И он, этот белорус из деревни, который живёт по принципу «Каб сладко ести и жить, у счастьи треба (нужно) хоть немного где-то красти», отвечает мне на чистом идиш: «А фун Марк (на базаре)», а потом добавляет: «Гибст мир нох фимф рубл ми ност майн фиш, ун майне фиш дайне (дай мне на пять рублей больше, чем стоит мои рыба, и моя рыба – твоя)»…. Ох, и расстроили вы меня, молодые люди, - вздохнул раввин.- В общем, я вижу, что все документы у вас в порядке, и вы убедили меня, что и вы, и ваши родственники настоящие евреи. К тому же, вы у меня молодцы, что догадались принести целую кучу фотографий своих родственников. Кто-то большой молодец, что предупредил вас взять с собой фотографии. Скажите мне, и кто это на старой пожелтевшей фотографии? Такой энергичный молодой человек в кожаной куртке, с настоящей кобурой от пистолета сбоку на ремне. - Это мой прадед, - с гордостью похвалилась невеста. - Ну, вы молодцы! – похвалил раввин, - даже сумели сохранить его свидетельство о рождении. Вайнберг Пиня Лукумович, 1896 года рождения. Родился в Петрограде. Молодец ваш прадед. Родился не абы где, а в самом Петрограде, и, наверное, был в ту пору, как минимум, какой-то комиссар. А теперь скажите мне, как ваш прадед после революции оказался в Бобруйске? Я думаю, по приказу революционного совета. - Такой приказ у нас не сохранился, расстроил раввина Семён. - Нет? А жаль, вздохнул раввин. – Как бы мне этот документ пригодился для нашего музея…. Ну, всё, слава Богу, со всеми документами я разобрался. Итак, я уже знаю, что ваши дедушка и бабушка имеют одну фамилию. На потому, что они родственники, а потому, что согласились вместе жить под одной фамилией. Знаю я и то, что ваша баба Зоя никакая вовсе не баба Зоя, хотя её так звали и дома, и все соседи в Молдавии. А была она по документам почтенная Злата Менделевна. Знаю и то, что отца невесты все звали Зяма а гутэтят (хороший парень). Знаю, что ваша баба Рая была на фронте медсестрой. В общем, я убедился, что вы настоящая еврейская пара. Осталось только убедиться, что вы никогда раньше не были женаты. Я знаю, что еврейские девушки в Израиле до 18 лет о замужестве не задумываются. А у ребят в армии тоже проблемы немного другие. Но порядок есть порядок. Приведите к нам в рабанут через неделю по паре свидетелей, которые вас хорошо и давно знают, чтоб они могли подтвердить, что вы ни с кем никогда не были женаты. Я вам обещаю, что мы сразу напишем вам документ, что вы настоящие евреи и никогда не были женаты, запечатаем тот документ в конверт, ивы через две недели, самое позднее, через три, получите его по почте. Можно и раньше, но куда вам спешить – свадьба у вас только через месяц. - Хватит над нами издеваться! – сжав в кулаки ладони, поднялся со стула жених. – Или прямо сейчас мне у вас выдадут готовый документ, или я за себя не ручаюсь! - Что «или»! – резко отодвинулся от стола раввин. – Хочешь ударить? Ударь! - Да нет! Ещё этого не хватает – марать о вас руки. И кто вас таких держит в рабануте? Что за работа у вас такая – злить и нервировать людей! Потеряли мы с тобой зря целый день, дорогая, - повернувшись к невесте, сказал он. – Завтра пойдём в другой рабанут. Надеюсь, не все люди в Израиле такие злые и бессердечные как эти. А кого ни встретим, всем закажем, чтоб сюда не ходили. А этих сверхумных надо бы проучить, но они ещё своё получат! - Ладно, ладно, молодые люди, - поднялся из-за стола раввин. – Вы нас полностью Убедили своими документами и фотографиями, и своими ответами. Даже своим небезразличным где-то еврейским горячим поведением. Завтра придёте к нам после обеда за своими документами. А сейчас разрешите пожелать вам мира, счастья, здоровья и много счастливых лет жизни!
- Ох, наконец, ушли! - вышел из-за стола раввин. – Слава Богу, можно свободно вздохнуть…. А скажи, какие ребята! – обратился раввин к сидящему рядом сослуживцу. – И красавцы, и друг друга любят, и могут постоять за себя! Чувствуется в их жилах еврейская кровь. Может, мы их и расстроили немного, но работа у нас такая, требует скрупулёзности и такого особого обращения с клиентами. Всё. Рабочий день закончился. Сейчас, Хаим, давай ударим по пивку и по домам.
